![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
...о "снятии масок и предельной обнажённости".
На самом деле открытость, обнажённость перед Богом никогда не рассматривается в Писании как сама по себе добродетель. От третьей главы Бытия до обращения к Лаодикийской церкви через страницы пророков подобная нагота - всегда поражение (на библейском языке часто выражается понятием "стыд"), ущерб, который должен быть восполнен как можно скорее - да только нечем. Но при этом она остаётся суровой необходимостью. Условием и предпосылкой. Чтобы облечься во Христа, необходимо прежде совчлечься...
Славянское "лицемер" - хороший функциональный эквивалент греческого upokrithV (актёр, "отвечающий" корифею). Ключевым здесь является не наличие "личины", а корень "мерять". Маски были и на хоре во главе с корифеем, но постоянные на протяжении всей драмы, тогда как актёр (в доэсхиловском театре - единственный), менял их, представая на публике вереницей ролей. Смене образов и костюмов противопоставляется в качестве позитивного идеала отнюдь не нагота и "собственное глубинное я", а единственный образ, который должен быть начертан на человеке и единственная одежда. приличествующая брачному пиру.
Мы склонны об этом забывать и просто не соглашаться - если не умом, то сердцем. Нам постоянно мерещится, что "новый человек", о котором говорит Библия и за которым мы ныряем в крещальную купель - это наша подлинная сущность (в смысле, ипостась), очищенная от шелухи социальных ролей, вымытая и накрахмаленная. Хрена с два - это Сам Христос. Которого не отыскивают в глубине лабиринтов души (откуда Ему там взяться?) и не выращивают в себе как семя - нет, в Него "облекаются" как во внешнее, как в ризы и маску. Праведность и Ветхом Завете стабильно сравнивалась с одеждой, и все глубинные порывы человеческой души приводили лишь к тому, что она оказывалась "як поплямована місячним", Ис.64:6 (Синодальный перевод, увы, создаёт представление об одежде, запачканной извне, на пыльных дорогах сего греховного мира - как будто и впрямь человека оскверняет входящее, а не исходящее).
Только вот Христову "оболочку", в отличие от прочих, надевают навсегда и не поверх других. Потому-то и приходится разоблачаться от собственного лицемерия, буквально сдирая с себя слои масок, с которыми давно, от юности своей, успели срастись и породниться. Не для того, чтобы полюбоваться на открывающуюся окровавленную рожу (вполне реальная установка для "невротической гордыни" под видом смирения), но чтобы скрыть её под образом Христовым, подогнанным в точности под неё. И в этом мучительном процессе "новый человек", в которого облекаются как во внешнее, становится в силу парадоксальной топологии духовной жизни "человеком внутренним". "Пребудьте во Мне - и Я в вас", - связь здесь причинно-следственная.
На самом деле открытость, обнажённость перед Богом никогда не рассматривается в Писании как сама по себе добродетель. От третьей главы Бытия до обращения к Лаодикийской церкви через страницы пророков подобная нагота - всегда поражение (на библейском языке часто выражается понятием "стыд"), ущерб, который должен быть восполнен как можно скорее - да только нечем. Но при этом она остаётся суровой необходимостью. Условием и предпосылкой. Чтобы облечься во Христа, необходимо прежде совчлечься...
Славянское "лицемер" - хороший функциональный эквивалент греческого upokrithV (актёр, "отвечающий" корифею). Ключевым здесь является не наличие "личины", а корень "мерять". Маски были и на хоре во главе с корифеем, но постоянные на протяжении всей драмы, тогда как актёр (в доэсхиловском театре - единственный), менял их, представая на публике вереницей ролей. Смене образов и костюмов противопоставляется в качестве позитивного идеала отнюдь не нагота и "собственное глубинное я", а единственный образ, который должен быть начертан на человеке и единственная одежда. приличествующая брачному пиру.
Мы склонны об этом забывать и просто не соглашаться - если не умом, то сердцем. Нам постоянно мерещится, что "новый человек", о котором говорит Библия и за которым мы ныряем в крещальную купель - это наша подлинная сущность (в смысле, ипостась), очищенная от шелухи социальных ролей, вымытая и накрахмаленная. Хрена с два - это Сам Христос. Которого не отыскивают в глубине лабиринтов души (откуда Ему там взяться?) и не выращивают в себе как семя - нет, в Него "облекаются" как во внешнее, как в ризы и маску. Праведность и Ветхом Завете стабильно сравнивалась с одеждой, и все глубинные порывы человеческой души приводили лишь к тому, что она оказывалась "як поплямована місячним", Ис.64:6 (Синодальный перевод, увы, создаёт представление об одежде, запачканной извне, на пыльных дорогах сего греховного мира - как будто и впрямь человека оскверняет входящее, а не исходящее).
Только вот Христову "оболочку", в отличие от прочих, надевают навсегда и не поверх других. Потому-то и приходится разоблачаться от собственного лицемерия, буквально сдирая с себя слои масок, с которыми давно, от юности своей, успели срастись и породниться. Не для того, чтобы полюбоваться на открывающуюся окровавленную рожу (вполне реальная установка для "невротической гордыни" под видом смирения), но чтобы скрыть её под образом Христовым, подогнанным в точности под неё. И в этом мучительном процессе "новый человек", в которого облекаются как во внешнее, становится в силу парадоксальной топологии духовной жизни "человеком внутренним". "Пребудьте во Мне - и Я в вас", - связь здесь причинно-следственная.
