(no subject)
2005-07-13 06:52![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
klangtaoВремя от времени в полемических баталиях, отзвуки которых доносит моя френдлента, проскальзывает критика "еретического" дополнения к 1Ин.4:16 - "Бог есть любовь и только любовь". Не знаю, в чей конкретно адрес она направлена - то ли проф.А.Осипова, в чьих лекциях встречается такая фраза, то ли кураевского админа А.Рычковского, который её популяризирует. Не имея ни полномочий, ни желания выступать адвокатом того или другого и вообще не анализируя выводов, которые делаются из этих слов обоими достойными мужами и их не менее достойными критиками, паче же не желая ввязываться в споры вокруг псевдопроблем (недавний опыт такого спора см. здесь), скажу лишь об одной неизменно удивляющей меня вещи.
Настойчивые акценты критиков на том, что любовь - всего лишь одно из многих имён / атрибутов / энергий Бога, страдают поразительной нечувствительностью к уникальности этого Имени. Все остальные описывают Бога в Его отношении к творению и абсолютно не применимы к внутритроичному отношению Ипостасей. Отец по отношению к Сыну не Творец, не Свят и уж никак не Судья. Но вот любовь - та, о которой апостол Иоанн говорит как о "новой заповеди" (Ин. 13:34, 1Ин. 2:8), которая до Христа не была явлена миру - внутрибожественна (εκ του θεου, "из Бога" - 1Ин.4:7):
Отец любит Сына и всё дал в руку Его. (Ин.3:35)
Церковь является реципиентом той же самой любви, а не иной:
Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. (Ин.15:9)
И становится её субъектом, способным ответить на божественную любовь взаимностью.
Иисус сказал ему в ответ: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим. (Ин.14:23)
И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них. (Ин.17:26)
Поэтому в отличие от других характеристик, раскрывающих Бога в человеческих подобиях, слова "Бог есть любовь" подаются апостолом как обратимое высказывание: "Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем" (i.e. *"любовь есть Бог"). Аналогичная обратимость: "Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине; если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом" (αλληλων - взаимно [с Ним]; 1Ин.1:5-7). А вот попробуйте обратить подобным образом слова "Бог наш есть огнь поядающий" (Евр.12:29)! Ерунда получится (1Кор.13:3). Хотя за образами "огня поядающего" и "света" стоит, очевидно одна и та же реальность - но первое временно и преходяще, потому что касается лишь тварного мира, а второе вечно. В словах "Бог есть дух" (Ин.4:24) сказуемое в оригинале даже стоит на первом месте (πνευμα ο θεος), но и не зная тонкостей употребления греческих артиклей здесь трудно спутать субъект с предикатом в силу очевидной необратимости высказывания (ср. 1Ин.4:1).
Говоря, пусть даже в полемике, пусть даже из благих побуждений: "Бог есть любовь плюс что-то ещё", - не принижаем ли мы уникальность этого Имени и его первостепенную важность в Богооткровении?
Повторю: никто не отрицает, что любовь - начало активное и действенное (Ин.3:16), а вовсе не благодушное самоустранение Бога от человека (а вот гнев Божий и суд как раз и происходят по Библии в форме самоустранения), что для ветхой природы, не способной к обновлению и заинтересованной в сохранении статус кво, формы проявления Божественной любви зачастую выглядят "непопулярными мерами".
Речь не об этом.
Речь о самих основах христианской веры, исповедания и упования. Та же любовь Пресвятой Троицы к нам, что и между Её Ипостасями, или это совершенно разные вещи, лишь метафорически уподобляемые друг другу? Относится ли Бог к миру как Отец или только как Автор? Призван ли человек на своём духовном пути преодолевать свою тварность в бесконечном процессе обожения или же всего лишь занять отведённое ему место в иерархии мироздания (на котором он окажется вполне самодостаточным)? Является ли "жизнь вечная", дарованная верующему, внутренней жизнью вечного Бога (как участие в общении Ипостасей) или же какой-то "дурной бесконечностью"? Описывают ли слова апостола Петра о "причастности Божеского естества" самую суть спасения или же они всего лишь не заслуживающая внимания риторическая фигура?
Я принимаю первый взгляд, а не второй не потому, что он мне более по душе, а потому, что он и только он вытекает из Священного Писания. А вообще-то всё это подозрительно похоже на паламитско-варлаамовский спор... эх, опять всё свелось к оппозиции "Восток-Запад" :(((
Настойчивые акценты критиков на том, что любовь - всего лишь одно из многих имён / атрибутов / энергий Бога, страдают поразительной нечувствительностью к уникальности этого Имени. Все остальные описывают Бога в Его отношении к творению и абсолютно не применимы к внутритроичному отношению Ипостасей. Отец по отношению к Сыну не Творец, не Свят и уж никак не Судья. Но вот любовь - та, о которой апостол Иоанн говорит как о "новой заповеди" (Ин. 13:34, 1Ин. 2:8), которая до Христа не была явлена миру - внутрибожественна (εκ του θεου, "из Бога" - 1Ин.4:7):
Отец любит Сына и всё дал в руку Его. (Ин.3:35)
Церковь является реципиентом той же самой любви, а не иной:
Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. (Ин.15:9)
И становится её субъектом, способным ответить на божественную любовь взаимностью.
Иисус сказал ему в ответ: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим. (Ин.14:23)
И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них. (Ин.17:26)
Поэтому в отличие от других характеристик, раскрывающих Бога в человеческих подобиях, слова "Бог есть любовь" подаются апостолом как обратимое высказывание: "Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем" (i.e. *"любовь есть Бог"). Аналогичная обратимость: "Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине; если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом" (αλληλων - взаимно [с Ним]; 1Ин.1:5-7). А вот попробуйте обратить подобным образом слова "Бог наш есть огнь поядающий" (Евр.12:29)! Ерунда получится (1Кор.13:3). Хотя за образами "огня поядающего" и "света" стоит, очевидно одна и та же реальность - но первое временно и преходяще, потому что касается лишь тварного мира, а второе вечно. В словах "Бог есть дух" (Ин.4:24) сказуемое в оригинале даже стоит на первом месте (πνευμα ο θεος), но и не зная тонкостей употребления греческих артиклей здесь трудно спутать субъект с предикатом в силу очевидной необратимости высказывания (ср. 1Ин.4:1).
Говоря, пусть даже в полемике, пусть даже из благих побуждений: "Бог есть любовь плюс что-то ещё", - не принижаем ли мы уникальность этого Имени и его первостепенную важность в Богооткровении?
Повторю: никто не отрицает, что любовь - начало активное и действенное (Ин.3:16), а вовсе не благодушное самоустранение Бога от человека (а вот гнев Божий и суд как раз и происходят по Библии в форме самоустранения), что для ветхой природы, не способной к обновлению и заинтересованной в сохранении статус кво, формы проявления Божественной любви зачастую выглядят "непопулярными мерами".
Речь не об этом.
Речь о самих основах христианской веры, исповедания и упования. Та же любовь Пресвятой Троицы к нам, что и между Её Ипостасями, или это совершенно разные вещи, лишь метафорически уподобляемые друг другу? Относится ли Бог к миру как Отец или только как Автор? Призван ли человек на своём духовном пути преодолевать свою тварность в бесконечном процессе обожения или же всего лишь занять отведённое ему место в иерархии мироздания (на котором он окажется вполне самодостаточным)? Является ли "жизнь вечная", дарованная верующему, внутренней жизнью вечного Бога (как участие в общении Ипостасей) или же какой-то "дурной бесконечностью"? Описывают ли слова апостола Петра о "причастности Божеского естества" самую суть спасения или же они всего лишь не заслуживающая внимания риторическая фигура?
Я принимаю первый взгляд, а не второй не потому, что он мне более по душе, а потому, что он и только он вытекает из Священного Писания. А вообще-то всё это подозрительно похоже на паламитско-варлаамовский спор... эх, опять всё свелось к оппозиции "Восток-Запад" :(((
