(no subject)

Круг церковного года по Пятидесятнице открывается чтением Послания к Римлянам и Нагорной проповеди по Матфею. Парадоксально, но факт: на практике для многих христиан и целых богословских систем одно часто противопоставляется другому и что-то оказывается вынесенным за скобки. Кто-то шарахается от провозглашённой Апостолом "праведности Божией от веры в веру" как от зерна "протестантской ереси", а уязвлённое самолюбие по-пелагиански восстаёт против неутешительного диагноза: "Нет праведного ни одного" (Рим. 3:10-18). Для кого-то же конкретный императив Христовых заповедей (Мф. 5:19) априори представляется чем-то принципиально невыполнимым, а потому не заслуживающим практического внимания... Коррумпированное, разрушенное грехом и расколотое в себе самом сознание разводит и противопоставляет то, что изначально составляет неразрывную целостность. Не взирая на эти потуги плотского ума, Церковь уже во вторник Троичной седмицы (литургически - первые дни в Духе Святом) провозглашает целое ("кафоличное") Благовествование: "праведный верою жив будет" и "если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?". Здесь нет никаких "антиномий": одно вполне закономерно проистекает из другого и в другом находит своё исполнение. Иначе - суррогат, будь то безблагодатное толстовское совершенствование "по пятой главе Матфея" или юридически препарированная выжимка из Послания к Римлянам... Поняв это, мы не без удивления обнаруживаем, что ключевые слова первых глав Павлового Послания, оказывается, "Бог... воздаст каждому по делам его: тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, - жизнь вечную", а кульминация Нагорной проповеди: "Просите и дастъ ся вамъ, iщjьте и обрящете, тлъцjьте и отвръзетъ ся вам" (не могу отказать себе в удовольствии процитировать по Мариинскому Евангелию, в той редакции, в которой в далёком 86-м эти слова впервые коснулись меня, первокурсника филфака - и зацепили. Похоже, что навсегда).
( Паки )