![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
klangtao"Мне лично кажется, что во всей мировой литературе это [Аслан] самый прекрасный, самый таинственный и самый адекватный образ Христа" (о. А.Мень)
Настроение, доминировавшее в Рунете перед выходом на экраны "Хроник Нарнии", можно вполне адекватно выразить коротким словом "скепсис". Многие христиане сомневались, что в экранизации за нагромождением спецэффектов удастся сохранить и донести полноту льюисовских подтекстов. Воинствующие антихристиане, напротив, опасались - куда более основательно - что их не удастся выхолостить, и "Хроники", как ранее "Страсти Христовы", станут мощным оружием в руках "мракобесов". Интрига окончательно накалилась на фоне (будем называть вещи своими именами) оглушительного провала телеверсии "Мастера и Маргариты". К тому времени из дальнего зарубежья уже пошли первые отзывы о "Хрониках" - но, как и следовало ожидать, достаточно противоречивые.
В итоге оказался посрамлённым именно христианский скепсис. И это правильно, адельфи. Скепсис вообще не шибко приличествующее христианам настроение - если вы понимаете, о чём я, и не путаете его ни с трезвым критическим подходом, ни с "христианским пессимизмом" (который, как известно, род оптимизма). Не случайно среди прочих инноваций в ткань литературного первоисточника (о некоторых из них ниже, а вообще-то практически все они созвучны замыслу Льюиса и не вызывают возражений) особенно трогательно звучат слова, водушевляющие Питера на битву: "Он (Аслан) верил в тебя". Впрочем, для некоторых моих единоверцев (в широком смысле) эта мысль непривычна и даже еретична. Увы и увы.
Удачное начало - половина успеха. И если Бортко предопределил неудачу своего сериала первыми же его фразами - фразами Автора, варварски и механически перенесенными в уста Берлиоза (блин, прежде чем браться за инсценизацию булгаковской прозы, стоило бы основательно проанализировать его собственный опыт перевода на язык театральных подмостков прозы Гоголя и Толстого), то развёрнутый пролог к "Хроникам Нарнии", выросший из короткой реплики Льюиса "их вывезли из Лондона, чтобы они не пострадали из-за воздушных налетов", несёт как минимум тройной прицел. Прежде всего, сама тема Второй мировой войны, которая в фильме отнюдь не остаётся за дверцами Шкафа, но время от времени проскальзывает и в Нарнии. Адамсону представлялось важным подчеркнуть, что дети Льюиса - не совсем уж и "книжные дети, не знавшие битв". Этим, в частности, психологически мотивируется привнесённое в фильм упорное нежелание Питера и Сьюзен ввязываться в Противоборство. Но ведь оно так созвучно и господствующему ныне настроению нейтралитета и политкорректности (а если глубже, то идеологического релятивизма)! Мостик между поколениями - по замыслу создателей или нет - прокладывается довольно чётко. Поэтому наивны попытки, в том числе и Тильды Суинтон, исполнительницы роли Белой Колдуньи, залакировать христианские мотивы и в книге, и в фильме, сведя всё к "истории про детей войны, про то, как они воспринимают мир". "Внутрення Нарния", которая будет обнажена в последней книге цикла (xtati, вспомнили, откуда в "Шреке-1" образ "луковицы"?;)) - вне времён и миров. Вечная зима - реальность сегодняшнего дня не менее, чем вчерашнего, и льюисовское "Холодно!", оброненное Люси у Каменного стола, звучит в фильме подчёркнуто символично. Между прочим, "газовая война" и сопутствующая ей тема холода (будем надеяться, что только "тема"...) - удачный фон для просмотра и понимания "Хроник". Так вот, WW2 в фильме в этом смысле тоже "фон". Не более.
Христианские аллюзии в экранизации оказались не только сохранены, но и умножены - в первую очередь, в визуальном ряде. Узнаваемо показан "скорбный путь" Аслана, связанный и остригаемый Лев выглядит именно так, как "агнец пред стригущим его", Люси, склонившаяся над ним с уже бесполезным бальзамом, подчёркивает параллель с мироносицами для особо толстокожих... У некоторых вызвало возражение, что Аслан показан слишком уж единосущным нарнийцам, соразмерным им. Но ведь он таков у Льюиса! С одной стороны, "как вам описать самого Аслана? Этого не могли бы ни ребята, ни бобры". С другой - "С нами, львами". Вот за что я больше всего люблю Аслана. Никакого чванства, никакой важности". "Потрогай меня. Понюхай. Вот мои лапы, вот хвост, вот усы. Я, как и ты, - животное", - будет втолковывать Аслан коню Игого, которому это так трудно было вместить. Творец Нарнии изначально образен и воплощён. "Аслан" (тюрск. 'лев') - смысловой перевод имени "Сын Человеческий", и это единственное его имя в этом мире. В "Племяннике чародея" поющий Голос (такой же привет из Арды, как и кольца дяди Эндрью) обретает образ Льва вместе с созданием видимого мира. Кое-кто, впрочем, вменяет в вину и это - уже самому писателю. Как ни странно (это я так, для красного словца, а вообще-то совсем не странно), те же самые люди выдвигают предъяву Толкину за чрезмерную трансцендентность Эру... Ребята, оба "инклинга" были слишком филологами, чтобы не понимать необходимости определённого сдвига в притчевом, но художественно самостоятельность мире, без которого он превращается либо в аллегорию, либо в апокриф. А ещё - слишком писателями для аллегории и слишком христианами для апокрифа. Такая вот "беда"...
Аслан - икона (образ), а не аллегория. Это встреча, это диалог, это опыт богообщения... Рассказ о чём-то большем - совсем другая история: "Он больше уже не выглядел как Лев, и все, что случилось потом, было таким великим и прекрасным, что я не могу это описать. Для нас тут конец историй, для них это было началом настоящей истории" ("Последняя битва"). В Нарнии приглушена не только трансцендентность Аслана, но и его предельный кенозис. Образ Ягнёнка - это его тайный, сокровенный Лик, в котором он встречает детей на Краю света, а затем, никем не узнанный (и даже не названный автором!), появляется в конце времён в "Последней битве". Разумеется, в строгом соответствии Откр. 5:5-6: "лев от колена Иудина" - издревле известное имя Мессии (Быт.49:9-10), "агнец, как бы закланный" - Его истинный и непостижимый вид... Впрочем, мистику и духовидцу Люси этот образ откроется уже у Каменного стола: "Когда прошло первое потрясение, Аслан, лишенный гривы, стал казаться ей еще более смелым, более прекрасным, чем раньше". Но не случайно единственными свидетелями смерти и воскресения Аслана стали только "дочери Евы", а не нарнийцы (в фильме, впрочем, появляются дриады - но они скорее вестницы от девочек, чем собственно свидетели). Да и само Искупление совершается за Эдмунда - "сына Адама"...
Так вот, об искуплении. Льюис, как известно, проявлял в этом вопросе строго апостольский и святоотеческий подход. "До того как я стал христианином, у меня было впечатление, что христиане должны прежде всего верить в некую теорию о смысле Его смерти. Согласно ей, Бог хотел наказать людей за то, что они оставили Его и стали на сторону великого мятежника, но Христос добровольно вызвался понести наказание за людей, чтобы Бог простил нас. Сейчас я должен признаться, что даже эта теория больше не кажется мне такой аморальной и глупой, как казалась прежде. Но не в этом дело. Позднее я увидел, что ни эта, ни иная подобная теория не выражают сути христианства. Центральная мысль христианской веры в том, что смерть Христа каким-то образом оправдала нас в глазах Бога и дала нам возможность начать сначала. Как это было достигнуто - вопрос другой. (...) Теории о смерти Христа - не христианство. Они лишь пытаются объяснить механизм его действия. (...) То, что вас просят принять, - не теории. (...) Нам сказано, что Христос распят за нас, что Его смерть омыла наши грехи и что, умерев, Он вырвал у смерти ее "жало". Это - формула. Это - христианство. В это надо верить. Любые теории о том, как смерть Христа сделала все это возможным, с моей точки зрения, вторичны: они лишь чертежи и диаграммы, от которых можно без ущерба отказаться, если они нам не помогают, и, даже если они помогают, их не следует путать с той сутью, которой они служат" ("Просто христианство").
В "Хрониках" автор скрупулёзно следует классической "юридической" схеме, так нелюбимой некоторыми и больше, чем она (как и любая другая теория) того заслуживает, любимой другими. Тайная магия древних времён гласит - предатель должен быть убит на Каменном Столе. Эдмунд по праву принадлежит Белой Колдунье. "Неужели ничего нельзя сделать против Тайной Магии? Может быть, можно как-нибудь подействовать на неё?" - спросит Люси в книге... и не получит ответа. Вопрос не в том, можно или нет - просто Аслан так не делает. Он, как и в реальном мире, предпочитает играть по правилам "Тайной Магии". Играть честно и до конца. На равных с Колдуньей. И лишь когда та, войдя в роль, позволит себе усомнится "Откуда мне знать, что обещание не будет нарушено?", грозный рык расставит всё по местам. Причём в фильме Колдунья от этого рыка не убегает, как в книге, а падает на колени (для тех, кто в танке - намёк на Ин. 18:6). Персонаж здесь оказался куда проницательнее своей исполнительницы, для которой кажется принципиально важным, что причина Воскревения изложен в фильме другими словами: "в книге он отвечает им, что кроме Древней магии есть еще более древняя, которую Колдунья не знала. А у нас он объясняет, что они с Колдуньей просто по-разному понимают Древнюю магию" (на самом деле Аслан в фильме говорит, что Колдунья плохо её понимала). Госпоже Суинтон здесь мнится некий релятивизм, "всё зависит от интерпретации, от точки зрения", в действительности же как раз устраняется возможность дуалистической интерпретации - две "магии", два условно-равнозначных источника... По-настоящему "древняя магия" ("уходящая в тишину и мрак, которые были до того, как началась история Нарнии") - одна, Аслан - её автор ("Она писалась при мне", - напоминает он Колдунье в фильме), потому весь плюрализм интерпретаций делится на его интерпретацию и неправильные. Что и показал исход Битвы...
Да, так я об искуплении... Когда среди всеобщего ликования, вызванного помилованием Эдмунда одна лишь Люси замечает медленно и понуро бредущего Льва и начинает догадываться, что за жизнь и свободу брата платить придётся именно ему, хотя и вообразить пока не может, какую именно цену... если бы ей в эти минуты, а тем более позже, у Каменного стола, кто-нибудь начал объяснять, что это освобождение Эдмунда было бы неправильно называть "искуплением" и говорить о "цене", ему, боюсь, пришлось бы нарваться... нет, не на её кинжал, который Люси обещала пускать в ход только в случае крайней нужды, но уж на её взгляд - как пить дать. А это, поверьте, порой бывает гораздо больнее...
Я упомянул о "тройном прицеле" Пролога. Помимо прочего он позволяет очертить отношения между детьми, сделать их (и отношения, и самих детей) более живыми, чем в книге. Всё-таки детские образы удавались Льюису хуже всего (кто бы говорил, конечно...). Ну, и особливый респект Адамсону за Эдмунда. С.Аверинцев говорил, что единственная вскользь брошенная в Евангелии характеристика Иуды "он был вор" (Ин. 12:6) оставляет больше загадок, чем действительно объясняет его предательство. "Эдмунд бывал иногда порядочным злюкой" - характеристика из той же области. У Льюиса он вдруг начинает выглядеть этаким классическим плохишом, способным забочку варенья, корзину печенья и коробку рахат-лукума привести брата и сестёр к истеричной тётке, встретившей его самого, мягко говоря, не слишком любезно... Карикатура, весь-из-себя-отрицательный тип, с которой уж точно себя не отождествишь. "Ни фига!" - говорят создатели фильма, заставляя нас проникнуться симпатией к мальчику, пытающемуся спасти во время бомбёжки фотографию отца и во многом незаслуженно страдающему от старших брата и сестры. И Снежная Белая Королева изначально с ним - сама любезность, так что действительно трудно сориентироваться, на той ли ты стороне; и прельщает его не столько рахат-лукум, сколько перспектива стать королём (Льюис здесь мастерски обыгрывает, а Адамсон - подчёркивает, что сатана не может предложить ничего сверх того, что и так нам принадлежит по праву: Еве - "будете как боги", Христу - "все это дам Тебе"... и в итоге, разумеется, не даёт, а отбирает). А затем его взгляд постоянно натыкается против воли на Эльбрус два холма перед замком Колдуньи.. и внутренняя борьба... ну, нам это хорошо знакомо. И грубость Питера и Сьюзен, окончательно подталкивающие его к выбору, да так, что их исповедание Аслану своей вины в предательстве Эдмунда вовсе не повисает для зрителя красивой смиреннической фразой... И о приходе Аслана Эдмунд проговаривается не просто так, а пытаясь облегчить участь Тамнуса. В общем, всё как в жизни, а не в антифонах утрени Страстной пятницы... "Он, детки, не хуже, чем вы", - говорит нам вся логика сюжета. И нам остаётся признать её полную правоту. Да так, что сцену тихой беседы Аслана с Эдмундом наблюдаем уже не со стороны, а при словах Питера "моя вина" кисть правой руки непроизвольно сжимается и зачем-то перемещается в область груди... А перечитав повесть (интересно, заставил ли кого-нибудь сериал Бортко перечитать "Мастера"?) не без удивления обнаруживаем, что эта неоднозначность характера Эдмунда действительно заложена у Льюиса. Умолчанием, между строк - откуда её любезно извлекли создатели фильма.
P.S. Для сущих в Проекте. Просмотр состоялся в кинотеатре "Парк" - это практически впритык к тому самому месту, где... В общем, надо ли говорить, что билет оказался на семнадцатое место, да ещё и в восьмом ряду? ;)
Настроение, доминировавшее в Рунете перед выходом на экраны "Хроник Нарнии", можно вполне адекватно выразить коротким словом "скепсис". Многие христиане сомневались, что в экранизации за нагромождением спецэффектов удастся сохранить и донести полноту льюисовских подтекстов. Воинствующие антихристиане, напротив, опасались - куда более основательно - что их не удастся выхолостить, и "Хроники", как ранее "Страсти Христовы", станут мощным оружием в руках "мракобесов". Интрига окончательно накалилась на фоне (будем называть вещи своими именами) оглушительного провала телеверсии "Мастера и Маргариты". К тому времени из дальнего зарубежья уже пошли первые отзывы о "Хрониках" - но, как и следовало ожидать, достаточно противоречивые.
В итоге оказался посрамлённым именно христианский скепсис. И это правильно, адельфи. Скепсис вообще не шибко приличествующее христианам настроение - если вы понимаете, о чём я, и не путаете его ни с трезвым критическим подходом, ни с "христианским пессимизмом" (который, как известно, род оптимизма). Не случайно среди прочих инноваций в ткань литературного первоисточника (о некоторых из них ниже, а вообще-то практически все они созвучны замыслу Льюиса и не вызывают возражений) особенно трогательно звучат слова, водушевляющие Питера на битву: "Он (Аслан) верил в тебя". Впрочем, для некоторых моих единоверцев (в широком смысле) эта мысль непривычна и даже еретична. Увы и увы.
Удачное начало - половина успеха. И если Бортко предопределил неудачу своего сериала первыми же его фразами - фразами Автора, варварски и механически перенесенными в уста Берлиоза (блин, прежде чем браться за инсценизацию булгаковской прозы, стоило бы основательно проанализировать его собственный опыт перевода на язык театральных подмостков прозы Гоголя и Толстого), то развёрнутый пролог к "Хроникам Нарнии", выросший из короткой реплики Льюиса "их вывезли из Лондона, чтобы они не пострадали из-за воздушных налетов", несёт как минимум тройной прицел. Прежде всего, сама тема Второй мировой войны, которая в фильме отнюдь не остаётся за дверцами Шкафа, но время от времени проскальзывает и в Нарнии. Адамсону представлялось важным подчеркнуть, что дети Льюиса - не совсем уж и "книжные дети, не знавшие битв". Этим, в частности, психологически мотивируется привнесённое в фильм упорное нежелание Питера и Сьюзен ввязываться в Противоборство. Но ведь оно так созвучно и господствующему ныне настроению нейтралитета и политкорректности (а если глубже, то идеологического релятивизма)! Мостик между поколениями - по замыслу создателей или нет - прокладывается довольно чётко. Поэтому наивны попытки, в том числе и Тильды Суинтон, исполнительницы роли Белой Колдуньи, залакировать христианские мотивы и в книге, и в фильме, сведя всё к "истории про детей войны, про то, как они воспринимают мир". "Внутрення Нарния", которая будет обнажена в последней книге цикла (xtati, вспомнили, откуда в "Шреке-1" образ "луковицы"?;)) - вне времён и миров. Вечная зима - реальность сегодняшнего дня не менее, чем вчерашнего, и льюисовское "Холодно!", оброненное Люси у Каменного стола, звучит в фильме подчёркнуто символично. Между прочим, "газовая война" и сопутствующая ей тема холода (будем надеяться, что только "тема"...) - удачный фон для просмотра и понимания "Хроник". Так вот, WW2 в фильме в этом смысле тоже "фон". Не более.
Христианские аллюзии в экранизации оказались не только сохранены, но и умножены - в первую очередь, в визуальном ряде. Узнаваемо показан "скорбный путь" Аслана, связанный и остригаемый Лев выглядит именно так, как "агнец пред стригущим его", Люси, склонившаяся над ним с уже бесполезным бальзамом, подчёркивает параллель с мироносицами для особо толстокожих... У некоторых вызвало возражение, что Аслан показан слишком уж единосущным нарнийцам, соразмерным им. Но ведь он таков у Льюиса! С одной стороны, "как вам описать самого Аслана? Этого не могли бы ни ребята, ни бобры". С другой - "С нами, львами". Вот за что я больше всего люблю Аслана. Никакого чванства, никакой важности". "Потрогай меня. Понюхай. Вот мои лапы, вот хвост, вот усы. Я, как и ты, - животное", - будет втолковывать Аслан коню Игого, которому это так трудно было вместить. Творец Нарнии изначально образен и воплощён. "Аслан" (тюрск. 'лев') - смысловой перевод имени "Сын Человеческий", и это единственное его имя в этом мире. В "Племяннике чародея" поющий Голос (такой же привет из Арды, как и кольца дяди Эндрью) обретает образ Льва вместе с созданием видимого мира. Кое-кто, впрочем, вменяет в вину и это - уже самому писателю. Как ни странно (это я так, для красного словца, а вообще-то совсем не странно), те же самые люди выдвигают предъяву Толкину за чрезмерную трансцендентность Эру... Ребята, оба "инклинга" были слишком филологами, чтобы не понимать необходимости определённого сдвига в притчевом, но художественно самостоятельность мире, без которого он превращается либо в аллегорию, либо в апокриф. А ещё - слишком писателями для аллегории и слишком христианами для апокрифа. Такая вот "беда"...
Аслан - икона (образ), а не аллегория. Это встреча, это диалог, это опыт богообщения... Рассказ о чём-то большем - совсем другая история: "Он больше уже не выглядел как Лев, и все, что случилось потом, было таким великим и прекрасным, что я не могу это описать. Для нас тут конец историй, для них это было началом настоящей истории" ("Последняя битва"). В Нарнии приглушена не только трансцендентность Аслана, но и его предельный кенозис. Образ Ягнёнка - это его тайный, сокровенный Лик, в котором он встречает детей на Краю света, а затем, никем не узнанный (и даже не названный автором!), появляется в конце времён в "Последней битве". Разумеется, в строгом соответствии Откр. 5:5-6: "лев от колена Иудина" - издревле известное имя Мессии (Быт.49:9-10), "агнец, как бы закланный" - Его истинный и непостижимый вид... Впрочем, мистику и духовидцу Люси этот образ откроется уже у Каменного стола: "Когда прошло первое потрясение, Аслан, лишенный гривы, стал казаться ей еще более смелым, более прекрасным, чем раньше". Но не случайно единственными свидетелями смерти и воскресения Аслана стали только "дочери Евы", а не нарнийцы (в фильме, впрочем, появляются дриады - но они скорее вестницы от девочек, чем собственно свидетели). Да и само Искупление совершается за Эдмунда - "сына Адама"...
Так вот, об искуплении. Льюис, как известно, проявлял в этом вопросе строго апостольский и святоотеческий подход. "До того как я стал христианином, у меня было впечатление, что христиане должны прежде всего верить в некую теорию о смысле Его смерти. Согласно ей, Бог хотел наказать людей за то, что они оставили Его и стали на сторону великого мятежника, но Христос добровольно вызвался понести наказание за людей, чтобы Бог простил нас. Сейчас я должен признаться, что даже эта теория больше не кажется мне такой аморальной и глупой, как казалась прежде. Но не в этом дело. Позднее я увидел, что ни эта, ни иная подобная теория не выражают сути христианства. Центральная мысль христианской веры в том, что смерть Христа каким-то образом оправдала нас в глазах Бога и дала нам возможность начать сначала. Как это было достигнуто - вопрос другой. (...) Теории о смерти Христа - не христианство. Они лишь пытаются объяснить механизм его действия. (...) То, что вас просят принять, - не теории. (...) Нам сказано, что Христос распят за нас, что Его смерть омыла наши грехи и что, умерев, Он вырвал у смерти ее "жало". Это - формула. Это - христианство. В это надо верить. Любые теории о том, как смерть Христа сделала все это возможным, с моей точки зрения, вторичны: они лишь чертежи и диаграммы, от которых можно без ущерба отказаться, если они нам не помогают, и, даже если они помогают, их не следует путать с той сутью, которой они служат" ("Просто христианство").
В "Хрониках" автор скрупулёзно следует классической "юридической" схеме, так нелюбимой некоторыми и больше, чем она (как и любая другая теория) того заслуживает, любимой другими. Тайная магия древних времён гласит - предатель должен быть убит на Каменном Столе. Эдмунд по праву принадлежит Белой Колдунье. "Неужели ничего нельзя сделать против Тайной Магии? Может быть, можно как-нибудь подействовать на неё?" - спросит Люси в книге... и не получит ответа. Вопрос не в том, можно или нет - просто Аслан так не делает. Он, как и в реальном мире, предпочитает играть по правилам "Тайной Магии". Играть честно и до конца. На равных с Колдуньей. И лишь когда та, войдя в роль, позволит себе усомнится "Откуда мне знать, что обещание не будет нарушено?", грозный рык расставит всё по местам. Причём в фильме Колдунья от этого рыка не убегает, как в книге, а падает на колени (для тех, кто в танке - намёк на Ин. 18:6). Персонаж здесь оказался куда проницательнее своей исполнительницы, для которой кажется принципиально важным, что причина Воскревения изложен в фильме другими словами: "в книге он отвечает им, что кроме Древней магии есть еще более древняя, которую Колдунья не знала. А у нас он объясняет, что они с Колдуньей просто по-разному понимают Древнюю магию" (на самом деле Аслан в фильме говорит, что Колдунья плохо её понимала). Госпоже Суинтон здесь мнится некий релятивизм, "всё зависит от интерпретации, от точки зрения", в действительности же как раз устраняется возможность дуалистической интерпретации - две "магии", два условно-равнозначных источника... По-настоящему "древняя магия" ("уходящая в тишину и мрак, которые были до того, как началась история Нарнии") - одна, Аслан - её автор ("Она писалась при мне", - напоминает он Колдунье в фильме), потому весь плюрализм интерпретаций делится на его интерпретацию и неправильные. Что и показал исход Битвы...
Да, так я об искуплении... Когда среди всеобщего ликования, вызванного помилованием Эдмунда одна лишь Люси замечает медленно и понуро бредущего Льва и начинает догадываться, что за жизнь и свободу брата платить придётся именно ему, хотя и вообразить пока не может, какую именно цену... если бы ей в эти минуты, а тем более позже, у Каменного стола, кто-нибудь начал объяснять, что это освобождение Эдмунда было бы неправильно называть "искуплением" и говорить о "цене", ему, боюсь, пришлось бы нарваться... нет, не на её кинжал, который Люси обещала пускать в ход только в случае крайней нужды, но уж на её взгляд - как пить дать. А это, поверьте, порой бывает гораздо больнее...
Я упомянул о "тройном прицеле" Пролога. Помимо прочего он позволяет очертить отношения между детьми, сделать их (и отношения, и самих детей) более живыми, чем в книге. Всё-таки детские образы удавались Льюису хуже всего (кто бы говорил, конечно...). Ну, и особливый респект Адамсону за Эдмунда. С.Аверинцев говорил, что единственная вскользь брошенная в Евангелии характеристика Иуды "он был вор" (Ин. 12:6) оставляет больше загадок, чем действительно объясняет его предательство. "Эдмунд бывал иногда порядочным злюкой" - характеристика из той же области. У Льюиса он вдруг начинает выглядеть этаким классическим плохишом, способным за
P.S. Для сущих в Проекте. Просмотр состоялся в кинотеатре "Парк" - это практически впритык к тому самому месту, где... В общем, надо ли говорить, что билет оказался на семнадцатое место, да ещё и в восьмом ряду? ;)
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2006-01-04 18:31 (UTC)Аслан, имхо, не очень получился. Если человек не в курсе, так и не поймет - что за Лев, почему...
Рецензия написана очень классно.